То ли правду рассказали, то ли байки бают:
В XIX веке — эт прямо не то, чтоб встарь —
Жил у нас здесь в станице на Кубани
Судьбой славный, с виду — самый обычный парень.
Прилично жил он — по тем ещё обычаям:
Знаки отличия носил, звание сотника, лычки
И хата в Тбилисской, и поле, жена и ребятишки,
По имени–фамилии его знали как Андрей Гречишкин.
Обычное задание в начале мая:
«Выдвигайся, мол, с сотней в дозор дальний».
Сорок всадников переплавились вплавь
И растаяли в крае степном... Час ранний.
Затихли звёзд песни, они прошли вёрст десять,
Двигался строй тесный тихо — без слов и песен:
Топот копыт, столп пыли летит по дороге,
Далее в полной новости...
В XIX веке — эт прямо не то, чтоб встарь —
Жил у нас здесь в станице на Кубани
Судьбой славный, с виду — самый обычный парень.
Прилично жил он — по тем ещё обычаям:
Знаки отличия носил, звание сотника, лычки
И хата в Тбилисской, и поле, жена и ребятишки,
По имени–фамилии его знали как Андрей Гречишкин.
Обычное задание в начале мая:
«Выдвигайся, мол, с сотней в дозор дальний».
Сорок всадников переплавились вплавь
И растаяли в крае степном... Час ранний.
Затихли звёзд песни, они прошли вёрст десять,
Двигался строй тесный тихо — без слов и песен:
Топот копыт, столп пыли летит по дороге,
Далее в полной новости...
Павлу Касаткину шел уже пятый десяток,
Стало понятно: все, уже не заблистать ему,
Вечный доцент, профессором так и не станет,
Насмешки студентов, шепот приятелей с кафедры.
Он продолжал изобретать невероятный бред,
Страшно сказать – шестиколесный велосипед,
И вещал декан научного общества в рупор:
«Павел, и дети знают, это изобретать глупо».
Взгляд мутный, будто направлен вглубь был,
Утро за утром уставший он в универ плыл,
Дома вместо уюта и будней, где рухлая утварь –
Чертежи и маршруты, формулы, гайки и трубки,
Наброски в эскизах, груды, листы, исписаны буквами,
Боль настигла, глуха и испустила дух его,
Когда записка скупа и на тумбе подписано Лизой –
Далее в полной новости...
Стало понятно: все, уже не заблистать ему,
Вечный доцент, профессором так и не станет,
Насмешки студентов, шепот приятелей с кафедры.
Он продолжал изобретать невероятный бред,
Страшно сказать – шестиколесный велосипед,
И вещал декан научного общества в рупор:
«Павел, и дети знают, это изобретать глупо».
Взгляд мутный, будто направлен вглубь был,
Утро за утром уставший он в универ плыл,
Дома вместо уюта и будней, где рухлая утварь –
Чертежи и маршруты, формулы, гайки и трубки,
Наброски в эскизах, груды, листы, исписаны буквами,
Боль настигла, глуха и испустила дух его,
Когда записка скупа и на тумбе подписано Лизой –
Далее в полной новости...